smolyaninov.do.am

Свою первую роль в кино - и сразу главную - он сыграл в четырнадцатилетнем возрасте в картине Валерия Приемыхова “Кто, если не мы?”, ставшей для режиссера последней. Артур сыграл там трудного подростка, которого посадили в тюрьму. Это была почти автобиографическая работа. В 16 лет с первого захода поступил в РАТИ (бывший ГИТИС). Потом были большие роли в сериалах и художественных фильмах. В конце сентября на экраны страны выходит фильм Федора Бондарчука “9 рота” об афганской войне, о поколении, которое потом назовут потерянным, и о стране, которой больше нет. Артур Смольянинов сыграл там одного из главных героев. Его Лютый, воспитанник детского дома, попадает в Афган. Вместе со своими товарищами он принимает неравный бой и остается единственным выжившим в этом аду. В последние съемочные дни картины Смольянинову исполнился 21 год.

- Артур, мне показалось, что работа в картине “9 рота” изменила тебя. Если в начале съемок ты был нетерпимым, жестким и агрессивным, то, встретив тебя после их окончания, я увидела совсем другого человека - самодостаточного, уверенного в себе, может быть, немного замкнутого. Это так?

- Ближе к концу съемок, когда пошли самые сложные сцены, я действительно ощутил перемены внутри себя. Возможно, это было связано с тем, что мы снимали почти в хронологической последовательности. То есть наши герои менялись, и мы менялись вместе с ними. Что-то я переосмыслил для себя. Но у меня и возраст сейчас такой - перемен, переоценок. Человек окончательно формируется как личность годам к 25. И я ощущаю, как во мне все меняется со скоростью света. Сейчас одни установки в жизни, завтра - другие... А картина действительно сильно на меня повлияла. Да, раньше я был жестче. Но была такая среда, такие условия существования. Мне пришлось пройти через конфликты, ругань, непонимание окружающих, через какую-то боль. Меня постоянно бросало в разные стороны. Наверное, это свойственно каждому, просто у кого-то это на поверхности, у кого-то внутри… И еще: в последнее время я очень полюбил одиночество.

- Почему?

- Я привык к тому, что людям не всегда со мной комфортно. Поэтому я никому себя не навязываю. Раньше я никогда не жил один. У меня всегда было такое ощущение, что я буквально облеплен людьми. До моих 18 лет мы жили в однокомнатной квартире вначале восьмером, потом шестером. А теперь у меня наконец-то появилась своя комната, я в ней сижу один, и мне это нравится. Вот мама моя - человек очень общительный. А я, видимо, являюсь таким своеобразным противовесом к ней.

- Твоя мама художник, учитель рисования. А ты сам занимаешься изобразительным искусством?

- Нет, я в этом смысле абсолютно бездарен. Единственное, чему меня научила мама, когда я еще был школьником, это правильно рисовать кленовые листочки. Иногда, когда возникает потребность, я открываю блокнотик, и рисую там какие-то абсолютно абстрактные вещи. Но это лучше никому не показывать.

- У тебя есть младшие братья и сестры. Ты главный мужчина в семье. Занимаешься воспитанием подрастающего поколения?

- Мой метод прост, я стараюсь вообще их не трогать, то есть, по сути дела, не воспитывать. Главное - ребенку ничего не навязывать. Его надо оберегать, подстраховывать. Не командовать ему: “Нельзя!”, а говорить: “Аккуратнее, осторожнее, ты можешь упасть”. И еще одно мое убеждение: никогда не надо отыгрываться на ребенке. Для меня очевидно, что, если мама ведет сына в музыкальную школу или отдает девочку на теннис без всяких на то предпосылок, а потом спокойно наблюдает весь этот мучительный для ребенка процесс обучения, понятно, что она реализует таким образом свои собственные несбывшиеся мечты…

- А у тебя самого были какие-то комплексы, которые тебе пришлось преодолевать?

- До института у меня не было вообще никаких комплексов, и я чувствовал себя прекрасно. Моя жизнь мне нравилась. Она отнюдь не была безоблачной, особенно для окружающих, но мне было хорошо. Потом начали появляться комплексы, причем самые разные. Комплекс невысокого роста, например. С некоторыми из этих комплексов я не боролся, они проходили сами собой. Долгое время у меня был комплекс из-за того, что меня, как мне казалось, не любят девушки. До второго курса института все мои попытки завести романтические отношения были неудачными. Я говорю о чувствах, а не о сексе. И, возможно, это самый сильный мой комплекс, дающий знать о себе до сих пор. Мне просто очень хочется, чтобы меня любили. А то у меня много раз так случалось, что я влюблялся в человека, открывался ему, отдавал всю свою душу, а она не то чтобы бросала меня, а просто не шла на этот душевный контакт.

- В свое время ты поменял семь школ. Почему?

- Потому что я был неуправляем. У меня был очень сложный характер. На каждом уроке я старался привлечь к себе внимание любыми средствами. Я был очень эгоцентричен. Мне нужно было, чтобы окружающие смотрели только на меня, разговаривали только со мной. Я, как артист, постоянно хотел быть в центре внимания. И мне так часто в школе говорили о том, что мне надо идти в актеры, что, возможно, это тоже повлияло в результате на мой выбор. Я был сложным подростком, состоял на учете в детской комнате милиции. Однажды дело дошло до суда. И если бы в то лето я не улетел на съемки к Приемыхову, то оказался бы в тюрьме. Все к этому катилось, я пошел тогда в такой разнос! Мы “бомбили” палатки и вообще творили бог знает что. Настоящая жизнь пацанов проходных дворов.

_________________
А кто меня не любит, тот просто мне завидует!!!

(11:57 18.05.07)

Мечты Артура Смольянинова




Артур Смольянинов дебютировал в кино в 1998 году в фильме Валерия Приемыхова «Кто, если не мы». Тогда ему было всего четырнадцать. После съемок он твердо решил, что станет актером. Сейчас за его плечами – ГИТИС, мастерская Леонида Хейфица. Он много снимается в кино, занят в трех постановках театра «Современник». 27 мая выйдет на сцену в премьерном спектакле «Мален» по пьесам Метерлинка, где исполнит одну из главных ролей.

У него есть собственный сайт в Интернете, куда поклонницы пишут письма, а Смольянинов признается: «Стесняюсь такого внимания». Даже место для интервью предлагает выбрать, такое, чтобы людей вокруг было поменьше. «С одной стороны, конечно, я уже имею какой-то опыт. В кино в большей степени, чем в театре. С другой стороны, каждый раз, в каждом спектакле, ты каждый раз начинаешь с нуля, и каждый раз ты в панике и в истерике, и не понимаешь, что тебе делать», – говорит актер.

Про него говорят: известный актер. Действительно, ведь в кино он уже почти десять лет. «Кто, если не мы» – это был удивительный дебют. Артур Смольянинов считает, что тогда ему очень повезло. Четырнадцатилетнему мальчишке стало совершенно ясно, что надо быть актером. «Хочется прийти к легкости, к полету, к непрерывности существования, хочется научиться существовать на максимальных полюсах: в одну секунду так, в другую – по-другому», – поясняет Смольянинов.

Сейчас Артур Смольянинов репетирует в «Современнике» у режиссера Владимира Агеева. На репетиции и после постоянно задает вопросы, ходит с листочками, что-то все время предлагает. «Здесь самое главное – любовь идеалистическая, которая сегодня не приветствуется. Мало, кто знает», – считает Арутр. Сам он, кажется, знает. Простой в общении, с ореолом трудного подростка, от которого, не так просто избавиться. «О моем трудном детстве рассказывать интересно, а о моей части детства нетрудного не так интересно рассказывать. О том, что я и музыкой и футболом занимался», – замечает актер.

Футбол и сейчас остался любимым увлечением. Смольянинов страстный болельщик. Он с детства болеет за «Спартак», но при нынешней востребованности ему не всегда удается даже по телевизору наблюдать за спортивными баталиями: «Постоянная борьба с собой – жизнь. Невозможно вообще. Постоянный поиск гармонии внутри, света, тепла, позитива». Он говорит, что почти все его мечты сбываются. Хотел работать в «Современнике» – пожалуйста. Хотел сниматься у Никиты Михалкова, и съемки в «Утомленных солнцем 2» у Артура Смольянинова начинаются в середине июля.

Лилия Валеева
Новости культуры

-------------------------------------------------------------------------------------
ссылка на источник

_________________
фотографии Артура тут -> ТЫК
обсуждаем фотографии тут -> ТЫК

(26.10.2005 00:00)

Смольянинов Артур



Как найти героя?
Артур Смольянинов, актер, снялся в фильме «9 рота».

Артур Смольянинов в передаче Вадима Верника "Кто там..."

Свою первую роль он сыграл в 14, в фильме Приемыхова «Кто, если не мы». После этого уверенность, что он станет актером и хорошим актером, уже не покидала Артура. Он признается, что трудности его не пугали, а, напротив, стимулировали его желание идти дальше. Характер десантника Лютого, которого он сыграл в фильме «9 рота». Неожиданно совпал с темпераментом самого актера.


Артур Смольянинов:
- Дело в том, что я в силу шутовства своего очень много школ поменял.
Вадим Верник:
- Выгоняли?
- Ну конечно. Мне всегда говорили: ему не надо в школе учиться, ему надо в цирке работать. Мальчик он способный, но неуправляемый. Я продавал учительницу биологии с аукциона. Прямо на уроке. Я вставал, выходил за кафедру и говорил: «Продается учительница биологии... Была у нас такая классная руководительница. Стартовая цена - минус 12 копеек. Кто меньше?». У человека просто шок. Класс начинал хохотать. Урок заканчивался.
У меня был отчим, которому я очень благодарен за все, что он сделал для меня. У нас никогда не было таких отеческих отношений – любви, но мне очень много дал в смысле образования – он научил меня английскому языку, он познакомил меня с хорошей музыкой, с хорошим роком, с хорошими книгами, заставил меня читать, правильно писать. Оказывается, писать надо неотрывно, отчим считал, что это признак умного человка. Я исписывал целые тетрадки. Я его ненавидел за это лютой ненавистью. А сейчас я ему очень благодарен за то, что он меня заставлял, заставл, заставлял.
Спорт - это такая штука, примитивная по сути своей, где требуется физическая сила и сила воли – заставить себя – что совсем не примитивно. Когда ты занимаешься спортом, тебе гораздо проще понять, что это за энергия. Бывает, когда роль не удается, не можешь ухватить образ, просто руки опускаются, вспоминаешь, как ты долбал по 500 раз в ворота, ты забивал мяч, как ты закидывал мяч в корзину или как ты учился кататься на коньках – падал, вставл. И ты говоишь себя – нет, стоп, надо застваить себя, братишка, сдаться - это проще всего.
Я не считаю, что за артистом надо ползать, и звать его. Я считаю, что это не очено правильно, расхолаживает артиста сразу. Он думает: раз я так нужен... И человек внутренне начинает расслаблятьяс. А когда ты сам добиавешься, сам хватаешь, ты не позволишь расслабиться, потому что ты будешь каждую секунду понимать, что это место мне нужно в первую очень. Мне - не режиссеру, не оператору.
- У тебя большая разновозрастная семья. Много братьев, сестер.
- Да. Брату 14, брату 4, 5 и сестре 2, 5 года и жена у меня еще есть.. Живем все вместе в одной квартире. А я за папу как самый большой.
- Удается как-то отдохнуть, побыть в своем мире,
- На больное наступил. Наконец-то к 20 годам у меня появилась своя комната, когда мы переехали в Москву. Говорю: "Мама, я поставлю замок". Она говорит: "Нет, я не переживу, если в квартире где-то будут запертые двери. Вот когда ты будешь отдельно жить…. А ты живешь в семье".

А я ложусь читать пьесу, сестра может вломиться: "Мультик!". Но я не устаю,
Как? Это же твои люди. И все равно я с ними отдыхаю – так или иначе.


Артисту без театра жить нельзя, я считаю.Обязательно в театре работать, потому что только в театре ты можешь по-настоящему проверить себя, что ты есть на самом деле. Потому что кино – это такая штука. Там и монтаж, и свет, склейки, крупные планы, грим. А театр – это чистая форма. Не обманешь, что ты переживаешь, то и переживаешь, не обманешь.

Сейчас я начал репетировать – новая книжка Пелевина. Это будет такой перформанс, но мне не очень важно, какая будет форма. Мне просто очень хочется на сцену выйти. Просто очень хочется выйти на сцену. Я уже не могу...

-------------------------------------------------------------------------------------
ссылка на источник

_________________
фотографии Артура тут -> ТЫК
обсуждаем фотографии тут -> ТЫК

Детали / Артур Смольянинов, Артем Михалков
(29 сентября 2005)



фильм «9 рота»

Тина Канделаки: Сегодня у меня в гостях... Вы сделали такие сумрачные лица, а ведь вы герои нового поколения... Здравствуйте, Артем Михалков и Артур Смольянинов!

Артем Михалков: Здравствуйте.

Артур Смольянинов: Здравствуйте.

Тина Канделаки: Я понимаю, что перед премьерой не следует говорить, что все пройдет удачно, но, по моим ощущениям, этого ждет вся страна. Все знают, что я работаю на СТС, знаю Федора Бондарчука, и каждый день ко мне подходят люди и спрашивают: «Ну что, ты «9 роту» видела?» «Да не видела, - говорю, - я со всей страной увижу на премьере». К вам также подходят спрашивают?

Артур Смольянинов: Ну меня да, тоже затерроризировали родственники, друзья и просто на улице какие-то люди, которые видели рекламу уже, подходят: «Ой, да это ты!» «Нет, это не я».

Тина Канделаки: Слушайте, да ведь это же здорово! Cколько на вашем веку было фильмов, нашумевших картин, премьер... Вот когда-нибудь такое было, или просто мы попали в такое время, когда картина рекламируется так, как это должно быть?

Артем Михалков: Мне кажется, она рекламируется так, как должно быть, если честно, потому что картина, на мой взгляд, замечательная.

Артем Михалков: Нет, не видел. Я играл в ней.

Тина Канделаки: Никто не видел! Мы, девочки, подбегаем к Свете Бондарчук: «Света, ты, как жена, видела?» «Нет, и я не видела - отвечает она». Федя покажет картину только на премьере?

Артур Смольянинов: Я и не хочу смотреть.

Тина Канделаки: А вы видели?

Артур Смольянинов: У меня есть возможность, но я не хочу.

Тина Канделаки: Тигран Кеосаян видел, например.

Артем Михалков: Да?! Очень интересно! Что говорит?

Тина Канделаки: Он сказал: «Фантастически! Очень хорошо».

Артур Смольянинов: Все, кто видел, говорят, что очень хорошо. Все отзываются очень положительно, но я боюсь такой эйфории. Все равно, ведь будет кто-то, кому не понравиться. Не бывает так, чтобы всем нравилось. Я подвластен всему этому.

Тина Канделаки: Серьезно?

Артур Смольянинов: Да, я вообще самоед страшный. Если мне скажут, что плохо, я буду очень переживать.

Тина Канделаки: А мама скажет: «Хорошо».

Артур Смольянинов: Мама-то самой собой скажет, что хорошо.

Тина Канделаки: Вы не волнуйтесь, я не глазливая, я просто Феде боюсь что-то говорить, но у меня четкое ощущение, что после премьеры вы проснетесь суперзвездами.

Артем Михалков: Хорошо бы было.

Тина Канделаки: А вы в этом сомневаетесь?

Артур Смольянинов: Для меня не имеет значение статус звезда-не звезда, для меня важен результат работы.

Тина Канделаки: А где было страшнее работать, на «Сибирском цирюльнике» или на «9 роте»? Там же тоже было жестко.

Артем Михалков: Я думаю, на «9 роте».

Тина Канделаки: Просто про «Сибирского цирюльника» легенды ходили, говорили, что вы настоящую юнкерскую школу прошли.

Артем Михалков: Да, мы были три месяца в военном училище в Костроме. А здесь мы воевали в горах, это другая ситуация.

Тина Канделаки: Стрелять научились?

Артем Михалков: Конечно.

Тина Канделаки: А вы до этого в армии не служили?

Артур Смольянинов: Я нет.

Артем Михалков: Нет.

Тина Канделаки: А вы теперь по-настоящему знаете, что такое армия?

Артем Михалков: Мне кажется, прикоснулись.

Артур Смольянинов: Приблизились к пониманию.

Тина Канделаки: Существует такая красивая фраза, она очень мужчинам-актерам подходит «Я испытал нервное истощение». Вы можете после «9 роты» сказать, что вы по-настоящему испытали нервное истощение?

Артем Михалков: Я, может, и могу так сказать. Я безумно скучаю по тому времени, по тем съемкам, которые были у нас.

Артур Смольянинов: Я с удовольствием испытал нервное истощение.

Тина Канделаки: Вы похудели, осунулись?

Артур Смольянинов: Мы изменились.

Тина Канделаки: Нас в школе учили, что афганская война имеет национальный характер, мы защищаем бедный афганский народ, и нашим парням обязательно туда надо идти, потому что без нас Афганистан будет порабощен. Некому защитить бедный народ и социализм. Я выросла и поняла, что, может быть, и не надо было защищать. Я бы сделала все, чтобы мой сын туда не попал. Вы уже, наверно, учились в то время, когда на Афганистан смотрели по-другому?

Артур Смольянинов: У меня до «9 роты»... Мне лет-то мало совсем, 21 год. Поэтому для меня это был все темный лес. Я тоже знал что-то такое... Афганистан, война. Я к классу девятому начал понимать...

Тина Канделаки: А в школе проходят Афганистан?

Артур Смольянинов: Вы знаете, я в школе учился достаточно условно, поэтому я не помню, проходили мы или нет. Но я интуитивно понимал, что все, что рассказывают, это не очень-то правда. Вы сказали, что вы, как мама, своего сына бы в армию не отправили. И мне кажется, что это все равно, Афганистан, Чечня это или Нагорный Карабах.

Тина Канделаки: Я знаете, почему спрашиваю, если бы фильм был про Чечню... Федя везде говорит, что принципиально не хотел снимать про Чечню. То всем нам было бы понятно, про что это. Ведь это происходит не где-то там на другой планете, а рядом с нами. Каждый день вы входите в интернет, открываете газету и получаете информацию о войне, которая идет в нашей стране, правильно? А это ведь, по большому счету, чужая война для нас с вами, потому что мы не знаем, где это было и как это было.

Артем Михалков: Для нас она, может быть, и чужая, но для Феди близкая. Во-первых, по возрасту, и тематика ему очень близка. А еще, наверное, не нам судить, правильная была война или нет. Понятно, что война это плохо всегда, в любом случае, когда гибнут люди.

Тина Канделаки: А вы знали историю девятой роты до этого?

Артем Михалков: Я не знал, но у нас очень интересная была история перед фильмом, мы встречались с ребятами-афганцами, которые нам рассказывали про их службу. И это были реально интересные истории, в которых мы черпали информацию для наших ролей.

Тина Канделаки: А что они ощущали? Они сожалели, они гордились, они стыдились этого времени?

Артем Михалков: Вы знаете, я заметил такую особенность как взгляд людей. Его невозможно объяснить. Это вгляд, который много что видел.

Тина Канделаки: Они охотно вспоминают про это?

Артем Михалков: Нет.

Артур Смольянинов: По-разному. Я бы не сказал, что совсем не хотят об этом разговаривать, но видно, что они не хотят открываться, мы для них люди чужие, и им нет никакой мотивации, чтобы нам что-то рассказывать. То есть наши горящие глаза, «расскажите нам, расскажите, потому что мы будем сниматься», кино для них не стимул.

Тина Канделаки: Ну, им, наверно, хотелось, чтобы раз и навсегда было снято кино про ту войну, чтобы их дети могли увидеть, ради чего погибли их отцы, ради чего погибли друзья их родителей.

Артем Михалков: Я думаю, они увидели.

Тина Канделаки: Вы думаете, это кино позволит получить им ответ на этот вопрос?

Артем Михалков: Я думаю, что да. Потому что, мне кажется, у нас сложился такой замечательный коллектив из ребят-актеров, которые так честно делали свою работу и так искренне отдавались своей роли, что они должны поверить в эту историю.

Тина Канделаки: А что вам снилось, когда вы играли? Вообще, в таком напряженном графике сны снятся?

Артур Смольянинов: Здесь абсолютно все субъективно, индивидуально. Кому-то снится, кому-то нет. Мне пару раз снилось, как я ношусь с автоматом, какие-то кровавые сцены. Особенно под финал, когда уже все подошло к кульминации, и было наиболее сильное эмоциональное напряжение. Мне снились какие-то сны и немного после, но уже не такие яркие, как снились настоящим солдатам. Но что-то снилось, потому что мы все достаточно сильно туда погрузились.

Тина Канделаки: Считается, что когда актер интегрируется в роль, ему лучше не общаться с тем, привычным миром. Вы были так погружены?

Артем Михалков: Нет. Мне кажется, что та форма, в которой мы играли, мы так вжились в эту форму, что она стала нам родной. Мы уже фактически не переодевались. У нас перерыв между съемками был пять часов. Вечером пришли в гостиницу, сняли, уснули, с утра одели, то есть у нас не было ощущения, что это не наша одежда, что у нас есть какая-то другая одежда.

Тина Канделаки: А люди во время войны они же ужасно грязные, да? Они мужчины, и это всем нравится. Вас гримировали под это, или вы..?

Артем Михалков: Грязь была, да, грязь была.

Артур Смольянинов: С утра гримировали чуть-чуть. А уже где-то к 12 дня можно было и не гримировать.

Тина Канделаки: Люди, естественно, составляют себе какие-то стереотипы по рекламным блокам, я по себе сужу. Вот вы – Лютый, я думаю: «Вот он наш русский Рэмбо».

Артем Михалков: Так и есть.

Артур Смольянинов: Ну я бы так однозначно не стал.

Тина Канделаки: Я просто помню период детства Рэмбо в черной повязке, Рэмбо-1, 2... А вам сколько лет?

Артем Михалков: 29.

Тина Канделаки: Вы так молодо выглядите!

Артем Михалков: Вы тоже.

Тина Канделаки: Спасибо. Вам, наверно, было сложно с молодыми артистами.

Артем Михалков: Нет, им, наверно, было сложнее со мной.

Тина Канделаки: А с кем было сложнее найти контакт, с коллегами по площадке или с Федором Бондарчуком? Он жесткий режиссер?

Артур Смольянинов: Жесткий.

Артем Михалков: Жесткий, но он справедливый.

Тина Канделаки: Вы меня простите, но вы сейчас как об отце сказали.

Артем Михалков: Да? Ну можно сказать, что он наш отец там был.

Тина Канделаки: Все в него влюбляются, почему?

Артур Смольянинов: Наше все он был.

Тина Канделаки: Я не знаю человека в своем окружении, который, зная Федю, не сказал бы о нем восторженно-влюбленно, почему?

Артур Смольянинов: Феномен.

Артем Михалков: Мне кажется, у него есть то обаяние, которое и помогает ему к себе приближать людей, зрителей.

Тина Канделаки: Это мужское обаяние вы имеете в виду?

Артур Смольянинов: Харизма.

Тина Канделаки: А вы кого играете в кино? Я смотрю на Артура, я понимаю, что он может быть полуобнаженным с автоматом, с повязкой на голове.

Артем Михалков: У меня тоже был автомат, тоже был бронежилет...

Тина Канделаки: У вас мирное лицо просто.

Артем Михалков: Ну мы все разные там, конечно.

Тина Канделаки: Как ваше имя в фильме?

Артем Михалков: Стас Стасенко.

Тина Канделаки: Вы с Украины?

Артем Михалков: Да, конечно.

Тина Канделаки: Скажите мне, а у картины оптимистичный конец? Все как документально было с девятой ротой? Ведь многие знают эту историю. Документально это, конечно, была трагедия, а как в фильме?

Артур Смольянинов: У нас еще хуже.

Тина Канделаки: А много изменено? Федор Бондарчук сильно отошел от реальной истории?

Артур Смольянинов: Сценарий был настолько хорош, что мы, по-моему, ничего там не меняли.

Тина Канделаки: Я имею в виду, сценарий он менялся в отличие от документальной истории? Или Федор от начала до конца воспроизвел эту историю?

Артур Смольянинов: Насколько я знаю, Юрий Коротков, сценарии которого я очень люблю, просто сидел и за этими людьми, с которыми мы потом общались, записывал. Потом, когда я читал какие-то книги о них и о реальной этой истории, там, в общем, минимум вымысла, только тот вымысел, который необходим для драматургии, для кино.

Тина Канделаки: А вы можете назвать самый сильный момент в жизни вашего героя? Дайте по два, по три прилагательных о вашем герое, Лютый он какой?

Артур Смольянинов: Можен я откажусь от определений? Я всегда, когда задают такой вопрос, я всегда впадаю в транс.

Тина Канделаки: Лютый должен быть очень справедливый? Потому что, я думаю, Лютый – это утрированно?

Артур Смольянинов: Он Лютаев потому что. Олег Лютаев. Он из детдома. Что тут еще можно сказать. Справедливый, жесткий, бьет первым, обиженный, при этом очень ранимый, конечно, внутри глубоко, и очень закрытый от внешнего мира.

Тина Канделаки: А что его раскрывает? Ведь приходят еще туда совсем мальчиками, война формирует их как личностей. Формирует совершенно по-другому нежели без войны. Что заставляет их держать эту высоту?

Артур Смольянинов: Приказ.

Тина Канделаки: И никаких сомнений?

Артур Смольянинов: Какие могут быть сомнения у солдат?

Тина Канделаки: Ну друзья ведь рядом гибнут?!

Артур Смольянинов: Да нет, есть, конечно, сомнения, как у всех других людей. Он один солдат, но его как бы два, то есть он, с одной стороны, человечек, а с другой, он солдат. Вот ему сказали, а что тут?

Тина Канделаки: Вот я никак не могу получить ответ на вопрос, что должно измениться, повернуться в голове человека, чтобы он пожертвовал жизнью ради другого?

Артем Михалков: Я не знаю. У нас так интересно получалось, когда снимали финальную сцену у каждого героя, у многих героев, я не буду говорить у каких, когда была смерть, то фильм не отпускал героя. Так получалось, что мы снимали три дня какую-то смерть, гибель кого-то. У каждого был финал очень долгий и сложный, то солнце ушло...

Тина Канделаки: Все умирают?

Артур Смольянинов: Ну зачем мы будем говорить вам об этом?

Тина Канделаки: Молчу, молчу.

Артем Михалков: Вот, это был момент какой-то мистики, потому что не могли снять финальные сцены за один день, сцену, которая снимается 15 минут, ну день. Но три дня. Это мистика этой истории, этого кино. И в конце, когда это происходило, после того, как снимались каждый день четыре месяца подряд, и последний съемочный день, и тут ты испытываешь какое-то ощущение, как будто что-то случилось, отчего-то ты избавился, что-то ушло от тебя.

Тина Канделаки: А вы в кино до этого смерть играли?

Артур Смольянинов: У меня был разок, но это было в таком юном возрасте.

Тина Канделаки: А смерть играть страшно?

Артур Смольянинов: Ну вы опять, мы вам сейчас все расскажем, вы и с этой стороны, и с этой. Нет, нет, нет.

Тина Канделаки: Как вы думаете, а кто будет плакать, выходя из кинотеатра, после этой картины?

Артур Смольянинов: Ну женщины, наверно, они более...

Тина Канделаки: А можно мужчине показать что-то такое, отчего он будет плакать?

Артур Смольянинов: Конечно, я сам неоднократно плакал, выходя из кинотеатра. Последнюю картину я посмотрел, фильм Клода Лилуша, называется «А теперь, дамы и господа», потрясающее кино. Там Джереми Айронс и Камерон Диас, фильм про любовь, я рыдал горючими слезами. Я люблю, мало того, плакать, я очень склонен к этому. Я плакал от картины «Служебный роман», которую обожаю.

Тина Канделаки: А почему вы там плакали?

Артур Смольянинов: Да потому что они потрясающие, они созвучны моей душе все.

Тина Канделаки: Каждый из нас про своего любимого киногероя может сказать: «Да, я такой». Вот про кого вы могли бы также сказать, давайте, в такую игру сыграем.

Артур Смольянинов: Я, наверно, кто-то из героев Де Ниро.

Тина Канделаки: А я думала, вы что-то из творчества Шона Пена назовете.

Артур Смольянинов: Может быть, просто я с его творчеством не так хорошо знаком, с творчеством Де Ниро я лучше знаком. Может быть, я таксист, может быть, я Джейк Ла Мотта, не знаю.

Тина Канделаки: А вы кто?

Артем Михалков: Я бы, наверно, сыграл бы роль Аль Пачино в «Крестном отце».

Тина Канделаки: Майкла Корлеоне? Ну ничего себе, потрясающе! А внешне и не скажешь.

Артур Смольянинов: В тихом омуте, черти водятся.

Артем Михалков: Нет, а почему это должно быть внешне?

Тина Канделаки: Вы меня извините, просто я смотрю, я вот очень жду «Господ Головлевых», Серебренников ставит, у вас такое лицо, а ведь вы Иудушку могли бы очень здорово сыграть, а ведь роль интересная, согласитесь.

Артур Смольянинов: Там Евгений Миронов уже занят, да?

Тина Канделаки: Да.

Артем Михалков: Я не знаю, смог бы я эту роль сыграть.

Тина Канделаки: Мне кажется, вам отрицательных героев легче играть, или положительных?

Артем Михалков: Это зависит от материала, если честно.

Тина Канделаки: А вам кого легче?

Артур Смольянинов: Я вообще никогда для себя так не квалифицирую людей.

Тина Канделаки: Вот есть такие мальчики, которых девочки в школе не любили, Наполеона, например, не любили...

Артур Смольянинов: Меня, кстати, тоже девочки в школе не любили, да. Меня девочки стали любить после второго курса института. Я вам честное слово говорю.

Тина Канделаки: Вы можете объяснить почему? Вы маленький были?

Артур Смольянинов: Да, я маленький был, самый злой, самый конфликтный.

Тина Канделаки: А вы тоже были самым маленьким?

Артем Михалков: Не, не самым. На физкультуре стоял третьим. В школе меня не любили, и в институте не особо.

Тина Канделаки: Ну, я могу понять почему. Вы расплачиваетесь за свою фамилию. Каждый человек находит трудности в любом состоянии, в любом положении, или, наоборот, ты плюешь на все : «Мне повезло в жизни, - говоришь, - я такой какой я есть»?

Артем Михалков: Во-первых, я считаю, что мне повезло, во-вторых, я не бунтарь, и у меня есть какие-то цели, задачи, которые я стремлюсь сделать. Вот и все. А там получится-не получится, это уже второй вопрос.

Тина Канделаки: Вы же режиссер, вы, наверняка, хотите снять такое кино, которое...

Артем Михалков: Да, очень хочу.

Тина Канделаки: И даже Оскар хотите?

Артем Михалков: Честно, хочу, конечно.

Тина Канделаки: А вы как актер хотите Оскар?

Артур Смольянинов: Ну... Сейчас разговор о другом немножко. Но мне важен процесс больше, он мне интереснее. Я не говорю, что мне это не нужно, заберите все это. Конечно, мне это нужно, конечно, мне этот льстит, без сомнения.

Тина Канделаки: У Артема ситуация сложнее. ЯФедору все время говорю: «У тебя же дома статуэтка, и хочется принести свою»?

Артем Михалков: Ну, конечно, хочется ему, да. И мне тоже хочется.

Тина Канделаки: А папа в вас верит?

Артем Михалков: Надеюсь. Если бы он не верил, мне было бы обидно.

Тина Канделаки: А что из того, что вы сделали до сих пор, у него самое любимое?

Артем Михалков: Да я, честно говоря, мало, что сделал.

Тина Канделаки: Ну что-то же сделали.

Артем Михалков: Мне сложно говорить. У него своя оценка, у меня своя оценка. Из «9 роты» я показывал ему какие-то фотографии, ему понравилось.

Тина Канделаки: А он чаще критикует или поддерживает?

Артем Михалков: Думаю, что критикует.

Тина Канделаки: Это хорошо, наверно, потому что мама вас все время хвалит.

Артур Смольянинов: Ничего подобного. Мама главный критик вообще.

Тина Канделаки: А с какой картины она начала вас критиковать? Критика помогает?

Артур Смольянинов: Нет, не то чтобы критиковать. У меня мама очень корректный и мягкий человек, но она говорит то, что она думает. Она говорит: «Да, это мне понравилось, но вот здесь, здесь, здесь, здесь и еще вот здесь, сынок, как-то это, ты знаешь... Но ты не обижайся только на меня».

Тина Канделаки: Я бы на вашем месте подумала: «А! Мама ничего не понимает в этой профессии».

Артур Смольянинов: Ни в коем случае, для меня мамина оценка очень важна, потому что она абсолютно непредвзята.

Тина Канделаки: А скажите мне, если в семье все профессионалы, все равно есть момент конкуренции?

Артем Михалков: Конечно. Но конкурировать отцу со мной, это смешно.

Тина Канделаки: Но ведь есть какие-то вещи, на которые вы смотрите и понимаете: «Вот мог бы я это сделать». И по-своему это было бы неменее интересно. Из папиных работ.

Артем Михалков: Нет, его работы, это его работы. Я их не касаюсь. Может быть, на площадке, когда я присутствовал, мне казалось, что я бы сделал вот так. Конечно, бывает такое, как у любого человека. Но то, что он делает, это его.

Тина Канделаки: А на каких фильмах вы присутствовали на съемочной площадке?

Артем Михалков: На многих. На «Утомленных солнцем», на «Сибирском цирюльнике»... Много. И были моменты, причем я проходил все картины от начала до конца на площадке, и, так как ты находишься там целый день и все это видишь, возникают твои взгляды на какие-то сцены. Но это мои ощущения, из которых я для себя делаю какие-то выводы.

Тина Канделаки: А любимые режиссеры у вас общие?

Артем Михалков: С отцом? Я не знаю.

Тина Канделаки: У вас кто любимый режиссер?

Артур Смольянинов: Вот так вот сразу? У меня их несколько. Скорсезе. Тарковский, отдельные картины, не все, допустим, «Иваново детство» и «Рублев». Наверняка, я кого-то забуду. А вот, Рязанова я люблю, комедии все.

Тина Канделаки: Хотите быть разноплановым актером, я понимаю, все разное. А у вас?

Артем Михалков: Я согласен с Артуром. Из наших это Рязанов. Мне реально нравятся фильмы отца, я не могу сказать, что я говорю такие хорошие слова, потому что он мой отец, просто мне действительно нравятся фильмы, особенно «Свой среди чужих, чужой среди своих». Первая его картина. Мне кажется, она сделана с таким драйвом...

Артур Смольянинов: Да, мне тоже очень нравится.

Тина Канделаки: Понимаю.

Артем Михалков: ... и с такой силой молодого человека, что дорогого стоит.

Тина Канделаки: Я вам могу искренне признаться, я не фанат фильма «Жмурки», вы меня можете понять, наверно, но как сыграл там папа, это просто отдельный разговор. В этом образе было очень много иронии, такой очень черной, очень правильной.

Артур Смольянинов: Мне трудно об этом говорить, давать этому оценку, потому что я видел другие роли Никиты Михалкова, прекрасные, тут сравнивать даже не с чем. Не с чем сравнивать, мне кажется, тут ошибка в режиссуре, изначально. Я не берусь оценивать Алексея Балабанова, ни в коем случае, но и у него сть картины намного лучше и интереснее.

Тина Канделаки: Вы понимаете то, что вы сейчас высказали? Вы потрясающий все-таки. Потому что все молодые актеры никогда в жизни такого не скажут, вдруг Балабанов сейчас смотрит, или вдруг Балабанову передадут, а Балабанов снимает следующую картину.

Артур Смольянинов: А я знаю, что он меня никогда снимать не будет в жизни.

Тина Канделаки: Почему? Что, вы не его романа?

Артур Смольянинов: Думаю, что да. Я не буду говорить, почему.

Тина Канделаки: Это правильно, напоследок мне скажите, актер имеет право на площадке высказывать собственное мнение?

Артем Михалков: Думаю, что конечно. А иначе как, как работать?

Тина Канделаки: Я не представляю, чтобы на площадке у вашего папы кто-то выходил и говорил: «Мне не нравиться эта сцена. Можно я ее переиграю».

Артур Смольянинов: Не в такой форме же.

Артем Михалков: Можно же и по-другому сказать.

Артур Смольянинов: «А давайте попробуем сделать вот так».

Артем Михалков: На самом деле, это зависит от актера, в большей степени. От статуса-не от статуса, но как они находят общий язык, и какая у него роль, наверно. С Меньшиковым они всегда находят общий язык, да и, по-моему, таких вопросов не возникало никогда на площадке.

Тина Канделаки: А у вас? Во время того же «Сибирского цирюльника»?

Артем Михалков: Папа с нами жестко на площадке. Даже в тех сценах, где я снимался, он с нами жестко. Все четко.

Тина Канделаки: Жесткость – это хорошо, скажите мне?

Артур Смольянинов: Жесткость для режиссера? Это главное вообще.

Тина Канделаки: Вы с женой и ребенком, с вами понятно, а вы понимаете, что после этой картины все сразу будут задавать вам один и тот же вопрос: «Ну что, вы свободны, или несвободны?» Что будут думать девушки о вас? Вы поморщились? Вы будете секс-символом, это хорошо.

Артур Смольянинов: Нет, я не свободен.

Тина Канделаки: У вас есть девушка?

Артур Смольянинов: Есть.

Тина Канделаки: Оой. Это была программа детали. Это не навсегда, вы понимаете, девушка либо должна стать женой, либо поменяться.

_________________
фотографии Артура тут -> ТЫК
обсуждаем фотографии тут -> ТЫК