smolyaninov.do.am

Раз в год мы с мужем делаем себе подарок - ездим из Петербурга в Москву на недельку в театр. В этом сезоне выбор пал на «Современник» и в первую очередь - на спектакль «Горбунов и Горчаков» с участием А.Cмольянинова.

Как правило, постановки к просмотру в столице выбираю очень тщательно. К счастью, не ошиблась и в этот раз. Неизбитый для сцены материал, с болью, с рубцом личной памяти написанный первоисточник, деликатно, с точным донесением текста, без излишних режиссерских «прочтений» поставленный Е.Каменьковичем и искренне, с увлечением и с отдачей сыгранный артистами – на мой взгляд, это бесспорные составляющие успеха. И потому в душе родился ответный резонанс. Спектакль восхитительно неоднозначный, напряженный, сложный, с долгим послевкусием, когда хочется просто помолчать и подумать, а потом еще раз вернуться в зрительный зал. И снова переживать, сомневаться, вглядываться в упущенные ранее детали (как жаль, что у меня не будет такой возможности!). Спектакль, в оценках которого можно полярно разойтись, но он «наполняет» зрителя, а не опускается к нему. И за этот серьезный разговор, за доверие к публике - отдельное спасибо.

Лукавить не стану: не могу похвастаться, что «Горбунов и Горчаков» - мое любимое произведение И.Бродского. Уважаю автора за остроту восприятия, глубину тем и емкость мыслей. За неординарность, обособленность и вопросы без ответов. В своем творчестве он не разменивался «на мелочевку». Люблю изящество его слова и неповторимые интонации, но, увы, в других стихах мэтра. А вот «иррациональность» поэмы абсолютно не наполняла меня трепетом восторга. Напротив, она затягивала, как в черную дыру. Здесь надо впитать и обдумать каждую фразу, неоднократно возвращаться к уже пройденным строкам и преломить их впоследствии в нечто свое. Не отношу себя к тем, кто не любит вникать и внимать, но однозначно докопаться до скрытой между строк истины не получается. А мне дискомфортно бродить на ощупь в потемках, где не видно конца! Пятая глава «Песня в третьем лице» - за гранью моего понимания. И как вообще все это перенести на сцену? Но при этом – парадокс! – та же неоднозначность и зыбкость восприятия не дает мне покоя. Поэтому «речь хаоса, изложенная кратко» необъяснимым образом злит, будоражит и восхищает меня одновременно. И все же обращение к И.Бродскому – неоспоримое достоинство спектакля, ведь в современном театре такую литературу ставят крайне редко.

…Оторванное от мира замкнутое пространство психбольницы. Одиночество, скука, отчаяние, безнадежность - жизнь пролетает мимо. Размеренное и беспросветное существование нарушают лишь шумные и «резкие» визиты врачей да музыкальные паузы Мицкевича – метки начала новой главы поэмы (отлично придумано!). Бесконечны диалоги двух пациентов о любви и смерти, о «живых» снах одного («Я думаю обычно о любви всегда, когда смотрю я на лисички») и рационально-приземленных мечтах другого. Горбунов внешне спокоен, но его истерзанная беззащитная душа кричит. Горчаков, напротив, оживлен, импульсивен, поначалу даже высокомерен. Они дышат по-разному, живут с противоположным мироощущением, однако каждый остро нуждается в собеседнике. Горчаков предает друга, но все-таки мается осознанием мерзости собственного поступка. Его расчетливая натура в смятении. За резкими эмоциональными перепадами скрывается привязанность и ненависть к товарищу, интерес к его богатому внутреннему миру и способности слышать других, смутное признание превосходства приятеля. Горчаков безрезультатно пытается обрести равновесие в себе, избавиться от бесконечных мучительных противоречий. Спираль грядущей трагедии постепенно раскручивается. И к финалу попеременные уколы совести и зависти перерастают в агрессию, он срывается, не выдерживая этой ноши… Дуэт на контрастах, с прекрасным взаимодействием. Тандем индивидуальностей. Нервно, осмысленно, правдиво. И, я надеюсь, «не заезженно» ни для Артура, ни для Никиты, с неизменным чувством одержимости каждого из них.

Бесцветная атмосфера психбольницы создается блекло-серым решением пространства с «окрашенными» воспоминаниями Горбунова о жене и прошлой жизни. Нормальное существование здесь невозможно. Но и непроницаемый внешний мир отталкивает пациентов, как упругая стена палаты. И даже пустая сцена перед спектаклем с рассаженными манекенами с синдромом Дауна на лице опережающе воздействует на зрителя: пробираясь к своему креслу в зале, я невольно вздрогнула от неожиданного эффекта их «присутствия». Спектакль с продуманной интересной сценографией, с говорящими деталями. При этом предметный фон не только выразителен, но и, что приятно, деликатен. Здесь нет некорректного «втискивания» поэмы в узкую интерпретацию, нет вытаскивания в приоритет какой-либо известной трактовки. Вот, например, тень Никиты Ефремова над головой Артура – прозрачный, но абсолютно ненавязчивый, нераздражающий намек. Он лишь вносит дополнительные нюансы, приближая зал к возможной задумке автора и аккуратно помогая зрителю. И потому каждый сможет трактовать Бродского по-своему, каждый увидит то, что хочет увидеть. Мне была интересна именно история человеческих взаимоотношений с минимальным символическим наполнением - не хотелось ни религиозных параллелей, ни обнажения красивых метафор о раздвоении личности и свойствах мозга. Мне в принципе не нравится подобная многовариантность ассоциаций (в такие моменты во мне включается представитель точных наук, требующий конкретики) - я хочу понимать, а не угадывать! И хоть тресни – не желаю видеть в образе мыслей Горбунова шаблонности и логичности, описанных Львом Лосевым, не помню в тексте и в исполнении Артура «взволнованных прокламаций» от имени Горчакова. И пусть стихи без иносказаний неполноценны, «с ретушью», но в отношении поэмы мне часто кажется, что мы обсуждаем не творчество И.Бродского, а лишь свои и чужие предположения. Большое спасибо за проявленное чувство меры всех тех, кто работал над спектаклем! За оставленную зрителю возможность абстрагироваться от визуальных подсказок и осмыслить произведение самому. За первенство литературного слова без толстого налета личных художественно-режиссерских домыслов.

Игра артистов шикарна, хочется отметить всю актерскую команду. Каждый на своем месте, каждый нашел свой способ существования на сцене. Даже эпизодически появляющиеся персонажи остались в памяти. Спасибо всем! Был интересен Андрей Аверьянов (даже не заметила сначала, что он исполнил две роли!), как-то сразу запомнился Никита Ефремов. Кстати, в «Трех товарищах» он тоже был убедителен, несмотря на внешнее несоответствие образу «моего» Готфрида Ленца. В хорошем кино его пока не видела, в «Пассажирке» у Говорухина почему-то не запомнила. Теперь постараюсь присмотреться к нему внимательнее.

Артуру особенно повезло с ролью. Именно его герой (ИМХО, естественно) несет определяющую смысловую нагрузку. Кроме того, зрителю всегда интересны такие неоднозначные образы, когда артист может «подать» характер в широком диапазоне, внести личную психологическую окраску – от приговора законченному подонку до оправдания загнанной в угол жертве обстоятельств, вынужденной расчищать гнусностью путь к свободе. Поэтому исполнение им роли оценивала крайне требовательно – с серьезных произведений и с любимых артистов спрос вдвойне. В целом мне понравилось, как Смольянинов передал состояние своего персонажа. Пожалуй, можно придраться к самому началу спектакля, когда абсолютно неожиданно стало ясно – Артур «играет» (видела его на сцене впервые). Хотелось слегка приглушить мимику (может быть, сидели слишком близко, и с задних рядов это выглядело иначе? а может быть, это в принципе оправдано, если не противопоставлять артистов - Смольянинова и Ефремова, а все-таки вспомнить о двух сторонах единого целого для их персонажей?). Впрочем, далее все встало на свои места, и чем напряженнее была мизансцена, тем больше мне нравилось исполнение. К финалу была уверена – болеет героем, проживает роль – до изменения цвета кожи и пульсирующих вен. За подобное неравнодушие и люблю. Жаль, что эти приятные впечатления «смазала» странная ухмылка Артура (в адрес зрителей? партнеров? собственных мыслей?) на поклонах. На основной сцене я бы ее не заметила, но в таком камерном зале она точно была лишней, резанула и меня, и мужа. Все-таки такой тесный контакт со зрителем требует от актеров не только особой виртуозности и реалистичности исполнения роли, но и контроля личных эмоций. Впрочем, это уже за рамками творчества.

А вообще мне очень понравилось, что спектакль решен в пространстве малой сцены. Я обожаю такие площадки - они обладают особой доверительной атмосферой и невероятной энергетикой. Близость к сцене дает уникальную возможность вглядываться в лица, в жесты, в выражение глаз, почувствовать единение с артистами. Когда я ловлю их взгляд, то представляю, что они обращаются персонально ко мне, и хочется сберечь это чувство подольше. Согласитесь, любое драматическое произведение при этом «звучит» с новой силой!

И пусть мне не удалось испытать культурный шок от «Горбунова и Горчакова» (наверное, я слишком задрала планку ожидания), уверена - спектакль запомнится надолго. Ради него стоило сгонять в Москву. Очень приятно, что именно эта незаурядная постановка стала для нас первой в родных стенах «Современника». Если вы не ждете от театра немощных развлекательных сюжетов или, наоборот, хрестоматийных классических произведений, то горячо рекомендую ее к просмотру. Поклонникам А.Смольянинова – в особой степени. Мне кажется, что «Горбунов и Горчаков» - не проходная для него работа. Работа, которая заслуживает внимания, уважения и аплодисментов. Желаю спектаклю долгой и полнокровной театральной жизни. Именно обращения к И.Бродскому, а не недавние странные киноcказки, «Елки» или «Виртуальная любовь» подогревают во мне интерес к Артуру как к артисту. Поэтому уже спустя месяц после просмотра опять мучаюсь вопросом: «Где бы найти запись спектакля?» И по-прежнему утопически мечтаю об онлайн-трансляциях из «Современника».