интервью на
http://www.medved-magazine.ru/
Артур, а почему тебя так назвали?
- Мама назвала – ей имя понравилось и хотелось, чтобы не как у всех было. Мама у меня вообще такой человек необычный: она уже в 14 лет знала, что у нее будет мальчик, как его будут звать, как он будет выглядеть... Отец хотел назвать Артемом, но мама сказала – нет. У меня и брата зовут необычно – Емельян. А Артур – это кельтское имя. Значит оно – «Медведь».
- Ты самый старший брат?
- Да, Емельяну – 14, Вове – 4, а Наталье – 2. И папы у нас нет, так что я за него. Я, правда, никого не воспитываю. Считаю, что детей воспитывать нельзя. Меня мама никогда не воспитывала, в классическом понимании. Она просто говорила: так делать не стоит, потому что будет то-то и то-то. А дальше – мое дело, как себя вести. Поэтому я довольно рано начал сталкиваться с разными проблемами и учился сам их решать. А мама была на подстраховке.
- Я читала в твоих интервью, что ты был хулиганом в детстве...
- Ты знаешь, видимо, журналистика такая профессия, которая требует гиперболизации. Я как сказал, что вырос на улице, так все стали писать, что я чуть ли не клей нюхал, был бандитом. Вообще у меня было нормальное дворовое детство в городе Королеве. Я выделялся, но скорее за счет эксцентричности. Лидером я не был, скорее шутом. Всегда есть король и шут при нем.
Да, я сменил семь школ, но не потому что я был преступником. Я срывал уроки, но не со зла: мне хотелось быть в центре внимания, чтобы все на меня смотрели, а не на учительницу. Может, я потому и профессию такую выбрал.
- Ну, а что ты делал такого асоциального?
- Я болею за «Спартак» лет с четырех, и вот лет в тринадцать ездил на футбол, дрался с фанатами ЦСКА, бил их пряжками по голове, а они меня. Водку пили, устраивали замыкание на железной дороге, забирали нас, конечно. А мама ходила меня искать. Я, наверное, с тех пор с недоверием отношусь к представителям официальной власти. Я не люблю их, не понимаю, как человек может взять на себя ответственность осуждать кого-то. Для меня есть один закон – закон совести. И он у меня внутри.
- И как на все это реагировала мама?
- Никогда не ругала меня. Я у нее и деньги воровал в свое время. Перестал, когда она нашла у меня ворованную 10-рублевую бумажку и написала на ней примерно такой текст: «Сынок, я пишу на этих деньгах, чтобы ты понимал, деньги - это ничто. Главное – это отношения. Вот я написала, и теперь это просто бумажка, которая ничего не стоит». Мама у меня уникальная, она просит, чтобы я в интервью так много про нее не говорил. Но лучше моей мамы никого нет.
- А чем она занимается?
- Она закончила педагогический институт имени Ленина. Была учителем рисования, а потом поняла, что не может работать учителем – дети ее подавляют, ею очень легко управлять, она не властный человек. Потом она какое-то время работала с кожей – вот и мне сделала кожаную индейскую жилетку с орнаментами. Но в основном она мамой работает.
- А ты с самого начала хотел стать актером?
- Ну я еще футболом серьезно занимался, каждый день тренировался в Королеве. А вообще первый свой гонорар я заработал, когда мне было шесть лет. Мы с мамой в День Победы поехали гулять на площадь перед Большим театром. И там я, не для денег, конечно, просто ради удовольствия, стал петь песню «Три танкиста, три веселых друга». И вдруг ветераны со слезами на глазах стали мне нести какие-то конфеты, мандарины. Мне это очень польстило. Мало того, что я петь люблю, так еще и что-то получаю за это.
- Ты музыкой занимался в детстве?
- Непрофессионально. Мне усидчивости не хватает по шесть часов в день гаммы дудеть. Мне нужны перемены.
- Вот в «9 роте» ты солдат, ты воюешь. А мог бы так в жизни?
- Я мог бы быть солдатом только в одном случае, если бы на меня напали. Т.е. на нас, на Россию. А в армию, в каком виде она сегодня существует, я не пойду никогда в жизни. Почему – ответ очевиден. Пусть эту песню, что армия делает из мужчины настоящего мужчину, поют кому-нибудь другому.
- А что делает из мужчины мужчину?
- Не знаю. В первую очередь, конечно, нужно быть не мужчиной или женщиной, а человеком. А мужчиной я стал себя ощущать, когда начал семью кормить. Это было в семнадцать лет, на первом курсе – и других источников дохода у нас не было. Мама что-то зарабатывала, но немного, что-то давала бабушка, что-то отчим – отец Емельяна. И я все, что зарабатывал на картинах, нес в дом. Сейчас я могу уже себе позволить и на себя потратить деньги, но были времена, когда отвозил все до копейки.
- А какая твоя первая покупка стала символом того, что ты стал зарабатывать нормальные деньги?
- Вот эти часы, которые сейчас на мне. Я их купил в день отлета на съемки «9 роты», на полученный аванс. Обычно я часы теряю, а эти у меня уже больше года, и я их все время ношу, с любой одеждой.
Да, мне покоя не дает твой вопрос про то, что делает мужчину мужчиной... Наверное, лучше всего это знать женщине. Но я подумаю и попозже постараюсь ответить.
- Хорошо. А помнишь какой-нибудь первый значительный подарок маме?
- Первый не помню, но вот был запоминающийся, еще до поступления в институт: я сорвал тюльпанов сорок в Александровском саду. С большим риском для здоровья. И отнес их маме.
- Расскажи, как ты попал в кино.
- Случайно. В тот день, когда мы встретились с ассистенткой по актерам Алевтиной Мавриной (Речь идет о дебюте Артура, фильме «Кто, если не мы» Валерия Приемыхова. - Прим. ред.), которой я благодарен в первую очередь, меня не должно было быть в том месте. Это была школа, из которой меня уже выгнали, я там только на саксофоне занимался...
- Ты еще и на саксофоне играешь?
- Ну, я давно уже этого не делал, но думаю, что когда-нибудь восстановлю…
Так вот. Я приехал в эту школу тусануть, и тут прибегает девчонка и говорит, что пришла «тетенька, которая всех фотографирует». Ну и я пошел. Она меня сфотографировала, мы сразу законтачили, и потом еще минут сорок гуляли почему-то по секонд-хенду и мило общались. А она мне купила камуфляжный комбинезон.
Насколько я знаю, Приемыхов сначала не хотел меня брать, - сразу почувствовал, что со мной будут проблемы. Но Алевтина в меня сразу поверила и вообще перестала на эту роль кого-то искать. А если и показывала ему, то только заведомо неподходящие варианты. Так что она меня двигала. Еще я думаю, Приемыхова покорило то, что в отличие от своих сверстников мне не надоедало делать одно и то же по 15 раз. Кураж у меня был такой. Само слово «кино», оно же страшной магией обладает для обычного человека. Мне тогда Приемыхов даже во снах снился. И вот я приезжал к нему с гитарой, что-то исполнял. Он мне потом уже сказал, когда мы музыку записывали к фильму: «Смольянинов, если бы ты так не пел, тебя вообще убить надо было бы». Характер у меня поганый.
- А ты часто споришь с режиссерами?
- Сейчас уже стараюсь поменьше, потому что у меня редко конструктивный спор получается, – меня эмоции сразу захлестывают. И логика теряется. Но вообще бывает.
- И с Бондарчуком спорил?
- Бывало, но у нас с ним как раз конструктивные споры всегда были. Иногда я что-то предлагал, и он соглашался. А иногда отказывался. Говорил: «Закройте пасть и идите сниматься, потому что я лучше знаю, что мне нужно». Очень большое достоинство Федора Сергеевича вообще как режиссера, что он точно знает, чего хочет. Это редкость. Это рождает доверие актеров, которое потом оправдывается. С таким выдающимся пониманием у режиссеров я почти не сталкивался.
- В кино обычно сцены снимают не в том порядке, в котором они идут по сюжету. Бондарчук снимал подряд. Это сложнее?
- Проще, конечно. Во много раз. Для меня это единственная проблема в кино, что я до сих пор не могу приспособиться, что не по порядку снимают.
- С кем из режиссеров тебе было интереснее всего работать?
- Со всеми интересно. У каждого я брал что-то такое для себя, что не мог дать мне никто другой. Это не отговорка.
- А из партнеров?
- Это совсем не корректный вопрос.
- Я же не спрашиваю, с кем тебе плохо? Но должен же быть какой-то актер, с кем ты идеально сходишься в работе?
- С Гармашом. Мы с ним только что снялись в картине про шахтеров. Последний съемочный день – был мой день рождения. Я его провел в шахте. У нас с ним просто абсолютное понимание друг друга. Я когда беру читать сценарий, то выискиваю чем близок мне герой, которого предлагают сыграть. Далее начинаю искать в нем то, что мне не понятно и постепенно эти непонятности раскручиваю до мелочей, чтобы они стали приемлемыми для меня. Эта раскрутка в себе нового человека начинается задолго до начала съемок и заканчивается к концу. Только так и приходят неожиданные решения. А Гармаш – это человек, у которого неисчерпаемые идеи, он постоянно что-то ищет, придумывает, всегда в поиске. И от него заряжаешься. Мы в такие дебри иногда залезали, что забывали, что нужно в кадр идти. И все таким детством пропитано, в хорошем смысле этого слова, - ребячеством. И это во мне надолго останется.
- После выхода «9 роты» ты стал звездой...
- Не говори этого слова.
- Почему? Ну статус же у тебя изменился. Тебя сейчас знает вся страна.
- Хорошо. Действительно изменился: я стал более востребован в работе, у журналистов, более узнаваем. Но есть такое ощущение, что это все происходит с какой-то частью меня, которая живет сама по себе. А я остаюсь собой, и у меня есть тыл – самое важное – мой дом, где жена и мама. И там я, какой есть. А на людях все равно приходится притворяться, - так или иначе, это неизбежно. Я очень люблю открываться, и когда мне открываются, быть искренним. Но я понимаю, что все время так не бывает и приходится себя контролировать. К таким изменениям статуса нужно относиться с иронией, потому что сегодня оно есть, это круто, конечно, но завтра меня размажут по стенке и забудут, кто я такой. А я при этом должен остаться собой. Для меня, наверное, главное - не терять себя.
- Я знаю, что вы встречались с Путиным, на которого «9 рота» произвела большое впечатление. Ну и как тебе?
- Как?.. Ну нас там поили чаем с булочками и пирожками. Пирожки очень вкусные, особенно с грибами. Я, по-моему, один их и ел... Если говорить серьезно, то я не могу сказать, что раздавлен величием такого события в моей жизни, но мне было очень интересно, и Путин произвел на меня впечатление. Причем при журналистах он ровно такой же, как в телевизоре. А вот без - очень живой. Шутит, может весьма резко высказаться... Кстати, чувствуется, что он разведчик: по взгляду... очень внимательному, острому. Вообще мы просто посидели, попили чаю, разговаривали, т.е. довольно обычно. Но при этом впечатление большое. Не знаю, как это еще сказать...
- Сколько у тебя картин уже?
- Одиннадцать.
- А в театре ты играть не собираешься?
- Собираюсь обязательно. Артисту нельзя без театра. Я скажу словами Михаила Пореченкова, потому что сам пока лучше не смог сформулировать: кино – это Олимпиада, а театр - ежедневные тренировки. Эта профессия, как и все остальные, требует навыка, работы по нескольку часов каждый день. Пропустил – и сам чувствуешь, что начинаешь терять. А потом театр - совсем другая субстанция, более живая и подлинная. В кино есть монтаж, музыка, свет, крупный план, твои глаза, пота накапали и так далее, есть чем закрыться, а в театре практически ничем нельзя закрыться, там ты – как ты есть. Для меня уровень артиста становится понятен, только когда я его в театре вижу. Хотя редко так бывает, что в кино все получается, а в театре ничего.
- Ты упомянул жену?..
- Я живу в гражданском браке, мы не расписаны. Но это - тема закрытая.
- Совсем? Ничего не можешь про жену рассказать?
- Абсолютно ничего.
- Вы давно вместе?
- Почти год.
- А до этого у тебя много романов было?
- Для меня это одна из главных тем. Мне необходимо все время находиться в состоянии влюбленности. Я считаю, что любовь это главное, что движет миром и людьми. Честно. Я влюбился первый раз в 14 лет, и с тех пор влюблялся все время. Но безответно. Разбивали мое сердце. Как ни странно это может показаться сейчас, но где-то курса до первого-второго института у меня не было постоянной девушки вообще. Я считался маленьким, уродливым, был даже комплекс у меня. Романов было много – мне изменяли, предавали. Но я не сдавался, был уверен, что любовь все равно есть, меня не сломали. И сегодня я нашел то, что искал. Не вижу никаких причин, чтобы это поменялось. Возвращаясь к твоему вопросу, мне кажется, и это делает из мужчины мужчину – отношение к женщине. Я к женщинам в принципе отношусь с восхищением... Но не надо доброту за слабость принимать. На шею мне не сядешь. Раньше садились, но после первого опыта совместной жизни, это была моя однокурсница, с которой у нас сейчас очень хорошие отношения, я многому научился.
- Какой ты в быту?
- Ленивый до ужаса. Мамка меня избаловала, она мне чай до сих пор носит в кровать. Я могу себя единовременно, одноразово на что-то зарядить, но так чтобы каждый день заниматься бытом – это не мое. Это, скорее, участь женская. Не обязательно, чтобы жена исключительно сидела дома и мыла посуду, но приятно, когда ты приходишь домой, а тебя там ждет вкусный домашний обед, и жена тебе говорит: «Привет, любимый муж!» Это умиротворяет.
- А что ты делаешь, когда отдыхаешь?
- Смотрю канал «Спорт». Еще слушаю музыку: фанк-джаз, очень люблю старый рок, типа «Rolling Stones», ранний «Аквариум», «Кино». Из сегодняшних явлений – Земфира, иногда Шнуров, пара песен группы «УмаТурман». Я вообще музыку люблю как явление и могу долго перечислять.
- Я знаю, что для тебя очень важен Высоцкий, ты исполняешь его песни.
- Пою иногда. У меня к нему специфическое отношение – тут словами не объяснить. Я уже не помню точно, как это началось. Вот мама все помнит про меня. Это с ней, на самом деле, нужно делать интервью. У меня вообще очень хороший слух, и я примитивно, на 5-6 аккордах, могу подобрать любую песню. И вот я подбирал всего Высоцкого. Последний раз Сергею Леонидовичу Гармашу как раз исполнял. Он сказал – «Как? Не можешь ты столько знать Высоцкого! Вы - циничное поколение, у вас ничего святого нет!». А я говорю: «Вот такой я!» Для меня Высоцкий - идеал мужчины. Это не актер, не певец – для меня в первую очередь он поэт.
- А книжки ты читаешь?
- Раньше очень много читал, сейчас не всегда времени хватает, иногда просто лень. Любимые – «Идиот»...
- Кстати, а как тебе сериал по нему?
- No comments. Еще обожаю пьесы Гоголя, его ранние произведения. С Толстым мне потяжелее. Из современного очень нравится «Парфюмер» Зюскинда. «Код да Винчи» не читал, извините. Люблю Бродского, но к нему у меня особое отношение – потому что мы его еще на курсе делали. Пушкин, конечно - это наше все. Я без иронии говорю. Он величайший романтик, лирик и хулиган.
- А хотел бы его сыграть?
- Я хотел бы сыграть все.
- Ну должна же у тебя быть какая-то мечта актерская...
- Мне очень хочется сыграть женщину. Не как в «Тутси», не трансвестита, а именно женщину. Мне очень интересна женская природа – думаю, тут огромное поле для экспериментов и поиска.
- Есть какая-нибудь женщина, неважно, знаком ты с ней или нет, которая всегда у тебя вызывает восхищение?
- Есть. Чулпан Хаматова. И еще есть такая актриса – Ксения Лаврова-Глинка. Она менее известна, ты могла ее видеть в «Папе» Машкова. Она там играет сначала такую сумасшедшую поэтессу в общаге, а потом у нее есть потрясающая сцена в санитарном поезде. Я после этого в нее втрескался. Я бы ее плакат на стену повесил. И Чулпан Хаматову.
- А жена против не будет?
- Жена? Посмотрите на меня! Разве у меня может быть жена, которая станет так глупо себя вести?
- Есть какие-то актеры в мире, которые для тебя образец?
- Де Ниро, Аль Пачино, Марлон Брандо, Ди Каприо.
- Вообще Ди Каприо обычно очень многих раздражает почему-то...
- Я считаю, что он гений и прямой наследник этих великих мастеров. Это зависть человеческая – ничего больше. Не могут люди смириться с успехом. Ди Каприо велик практически во всех картинах: «Полное затмение», «Авиатор», «Титаник», «Ромео и Джульетта»... Где еще есть такие психи? Покажите мне? Нет их!
- Сейчас многие наши известные актеры озвучивают западные мультики, ты бы согласился?
- Зачем нам западные мультики, когда у нас такая своя культура мультипликации? Просто все просрали, - теперь восстанавливать. Вообще я очень хочу озвучить мультик, – мне кажется, что сложнее этого ничего быть не может – создать характер голосом. Наполнить объемом.
- А какие у тебя отношения с рыбалкой-охотой?
- Рыбалка для меня загадка – я не в состоянии столько высидеть. А охота – я в принципе не в состоянии убивать кого-то. Стрелять умею, ну так... В кино холостыми стреляли, на полигоне – боевыми. Но я вообще, не поверишь, очень мирный человек. Я - за мирный атом. Как можно получить удовольствие от убийства? Или люди говорят себе, что это не убийство? Но такой обман – еще большее преступление. Я никого не осуждаю. Но, скорее, деньги в Фонд охраны животных отнесу, чем куплю на них охотничье ружье.
- И вот такой вопрос: если вдруг ты по каким-то причинам больше не сможешь сниматься, что будешь делать?
- Я себе этот вопрос не далее как сегодня задавал. Может, писать начну стихи, или прозу, или пьесы. А может, музыку придумывать.
- Над чем ты сейчас работаешь?
- Мы делаем спектакль по книге Пелевина «Шлем ужаса». Она написана совсем недавно, и сейчас мы, за 25 дней, должны ее выпустить на сцене и четыре раза сыграть.
- А есть у тебя какая-нибудь материальная мечта?
- Есть, и очень конкретная. Я хочу огромный деревянный трехэтажный дом, в заброшенном диком месте. Увезти туда пару друзей, парочку больших бобтейлов, сделать огромный камин и переселить туда жену, детей, маму. У нас с мамой это давняя мечта.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
впрочем как и народа который задавал бы их. Так как сайт пока официально не открылся - форум спииит.
В этой ветке собираем все интернет-интервью Артура с других форумов и чатов.
А когда появится Артур, вдруг кто-то не сможет появиться... тогда могут оставлять сейчас